Qui vult, facultatis inveniet.
Вторая интерлюдия
Вещь сырая и в работеОн шелестел инфосетями. Куб задумчиво посмотрел, как меж деревьев проявилась голубая фемка с ржавыми разводами на корпусе.
"Что тебе нужно, Кай?" - общаться он мог только мысленно, и не каждый мог эти его мысли воспринимать. Хотя, вот конкретно эта фемка обычной совсем не была, и общение с ней затруднений не вызывало. Почти.
- Мне немного скучно, - фемка почесала пах и задумчиво посмотрела на узорчатую стену Куба, впрочем, не подходя особо близко.
"Если я Его выпущу, то он опять что-либо учудит. Мне его шутка с орхами не показалась смешной". - Куб был недоволен. Он беспокоился.
- А если я скажу «пожалуйста»? - фемка фривольно изогнулась, отбрасывая назад свою пару толстых кан, похожих на косы какой-нибудь хомо.
«Знаешь ли, мне мало твоих личных предпочтений, чтобы простить его не совсем шалость. Да и какая, это, собственно, шалость, если она привела к таким серьезным последствиям?»
- Но ты же знаешь его природу – он иначе не может. Он, как и я, сродни несчастному случаю для живущих здесь.
«Говоря проще, один из самых темных аспектов, как выражаются эти самые жители». – Куб по-прежнему был недоволен. Золотистые искры остро метались по его поверхности.
- Но пойми, мы нужны этому миру, хочет того мир, или нет!
«Я бы не был так уверен…»
- Но ведь и им без него скучно, они же поминают его через слово!
«Вот это как раз не самый приятный аспект. Они его именем ругаются. Я считаю, что это имеет значение».
- Но раз ругают, значит, чтут и помнят!
«Я бы не сказал, чтобы его помнили с особой любовью», - тон Куба был очень настойчивым.
- Он мне нужен! Очень нужен, понимаешь?
«Если бы я это понимал, я бы тебя не спрашивал», - Куб был очень серьезен. - «Ведь именно благодаря ему ты стала тем, чем являешься сейчас».
- Да. Именно из-за него. Именно из-за него я стала таким существом, каким являюсь теперь. Быть Ками – не та участь, которую я бы хотела иметь. И я искренне его ненавижу. До сих пор ненавижу! Но мне моей смерти было достаточно, чтобы осознать, что мне необходим именно он, и никто другой. И мне он очень и очень важен, даже если он продолжает меня люто ненавидеть. Моя любовь к нему – это не страсть и не чувство, это осознание того, что без него я никто. И если его не будет, само мое бытие в этом мире потеряет смысл.
«Но каждый раз ты расшибаешься об него, как об скалу. Зачем? В чем смысл того, что ты делаешь?»
- А в этом и нет смысла, и никогда не было. Любовь, как и само существование, - она бессмысленна!
«Жизнь всегда имеет смысл. Один из которых – функционирование. И продолжение своего функционирования, какая бы ситуация не складывалась».
- Это смысл для тех, кто еще жив, - Ками закрыла глаза и раскинула руки, - мы же не являемся живыми в прямом понимании этого слова. По сути мы метафизическое извращение этого мира, физическое воплощение эгрегоров, инфосферы данного социума. Нас нет. Но мы есть, потому что окружающие думают, что мы есть. И живы мы только их верой. У меня нет иной жизни кроме той, что мне дали другие, веря в меня. Причем, даже не в меня конкретно, а в то, что смерть имеет свое собственное персонифицированное лицо. Им хочется верить, что Ржавая Леди - не просто шорох ржавчины на краю сознания, когда гаснет Искра, им хочется видеть свою смерть воочию. Более того, существа, которых коснулся темный аспект Колодца Всех Искр, так называемая Темная Колыбель, без моего вмешательства умереть не могут. Особенно высшие. Я словно цепной пес должна следить за тем, чтобы мера их не была слишком высокой. Именно для этого мне был оставлен мой разум. По сути я программа, имеющая иногда физическое воплощение. А тот же, за кого я прошу, он овеществленный шанс. Случайность, которая может произойти, и происходит, как бы ничтожно ни была мала ее вероятность. Для всех тех, для кого он является таковым, он демон и бог. Его ненавидят и ему молятся. И посылают к нему же, как и ссылаются на него же. Он та самая возможность поменять то, что изменить они на самом деле не в силах. Его шутки очень жестоки, его юмор крайне циничен, но вся наша жизнь не знает слова «жалость», и именно поэтому его Дети до сих пор живы – потому что он с ними. Во всем Хабитате нет ни одного кайдри, в чьих магистралях не тек бы его энергон. Кому как не тебе знать, как он не хотел умирать. Как он боялся оставить то, что ему действительно было дорого.
«И кому как не мне помнить тот момент, когда впервые появилась ты – такая, какая сейчас есть. И с каким удовольствием ты тогда взяла его жизнь. Я помню твой восторг, когда ты себя осознала той, что может ставить последнюю точку в жизни».
- Я вернула ему лишь то, что он мне задолжал. И только убив его я поняла, насколько я одинока. Я не смогу тебе описать то, что я чувствовала в тот момент, когда вновь услышала его шепот, осознавая, что он стал таким же, как я.
«О, я помню ваше противостояние! Я помню, с каким ожесточением он пытался вырвать у тебя каждую жертву».
- Я уверена, что не делай он тогда этого, история Хабитата сложилась бы по-другому.
«Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь», - искры по его граням как бы в задумчивости замедлили свой бег, - «Но любить тебя он все же не стал, делая очень многие вещи назло тебе, внося смятение среди своих потомков».
- Но все же он был со мной. Его существование придало мне особый смысл. Я привыкла к нему, а он – ко мне.
«И вы убили на это дофига времени», - искры разбежались по граням в невидимом смехе.
- Я испытываю в нем потребность. Не в первый раз я к тебе прихожу простить за него. И, чувствую, далеко не в последний. Он действительно нужен этому миру.
«Я верю, что он этому миру нужен. Ведь именно я соткал энергетические поля ваших тел – твоего и его, дав вам вашу нынешнюю жизнь. Я ведь не спрашиваю, зачем он нужен, я только хочу спросить – почему?»
- Он мне необходим. Создав меня функцией, ты мне оставил разум, дав способность чувствовать и ощущать себя личностью. Ты дал нам помимо жизни еще свободу выбора.
«Ты не ответила на мой вопрос».
- Я люблю его, - ее слова странно и гулко прозвучали в тишине.
По Кубу пробежали искры, и на его грани появился контур большеголового кайдри. Фемка, вздрогнув, подалась вперед, и ее оптика странно блеснула. Контур наполнялся силуэтом, и почти сразу же набрав объем, упал на поверхность плотно сбитым кайдри с большой головой и редковатыми канами. Фемка опасливо заметалась, но все же решилась поднять с земли того, кого просила отпустить. Казавшийся хрупким, ее корпус обладал удивительной для ее габаритов силой. По крайней мере, она очень шустро подобрала освобожденного и свалила в кусты, растворяясь в пространстве тем же образом, коим и появилась. Она бережно уволокла скованный параличом корпус, и уложив его, потерлась лицом о лицо протокайдри. Медленно разгоралась оранжевая оптика. Паралич спадал. Тихое шипение и мгновенный бросок руки, схватившей фемку за горло, был привычен, хотя и неприятен.
- Жраников урод! – она привычно вывернулась. Протокайдри с трудом встал на четвереньки и пополз в сторону, растворяясь в пространстве.
- Вот и спасай тебя, уродец… - фемка с каким-то странным сожалением смотрела вслед существу, у которого благодарность не входила в список достоинств.
«Тебе это все действительно так надо?»
- Если ты знаешь ответ, какой смысл спрашивать? - она развернулась в сторону, противоположную той, куда ушел Хеавер, и шагнула в пространство.
Куб молчал. Его не всегда можно было понять. Да и имело ли смысл?
===============
Эту интерлюдию можно читать отдельно от произведения. Это разговор мужчине и женщине.
Вещь сырая и в работеОн шелестел инфосетями. Куб задумчиво посмотрел, как меж деревьев проявилась голубая фемка с ржавыми разводами на корпусе.
"Что тебе нужно, Кай?" - общаться он мог только мысленно, и не каждый мог эти его мысли воспринимать. Хотя, вот конкретно эта фемка обычной совсем не была, и общение с ней затруднений не вызывало. Почти.
- Мне немного скучно, - фемка почесала пах и задумчиво посмотрела на узорчатую стену Куба, впрочем, не подходя особо близко.
"Если я Его выпущу, то он опять что-либо учудит. Мне его шутка с орхами не показалась смешной". - Куб был недоволен. Он беспокоился.
- А если я скажу «пожалуйста»? - фемка фривольно изогнулась, отбрасывая назад свою пару толстых кан, похожих на косы какой-нибудь хомо.
«Знаешь ли, мне мало твоих личных предпочтений, чтобы простить его не совсем шалость. Да и какая, это, собственно, шалость, если она привела к таким серьезным последствиям?»
- Но ты же знаешь его природу – он иначе не может. Он, как и я, сродни несчастному случаю для живущих здесь.
«Говоря проще, один из самых темных аспектов, как выражаются эти самые жители». – Куб по-прежнему был недоволен. Золотистые искры остро метались по его поверхности.
- Но пойми, мы нужны этому миру, хочет того мир, или нет!
«Я бы не был так уверен…»
- Но ведь и им без него скучно, они же поминают его через слово!
«Вот это как раз не самый приятный аспект. Они его именем ругаются. Я считаю, что это имеет значение».
- Но раз ругают, значит, чтут и помнят!
«Я бы не сказал, чтобы его помнили с особой любовью», - тон Куба был очень настойчивым.
- Он мне нужен! Очень нужен, понимаешь?
«Если бы я это понимал, я бы тебя не спрашивал», - Куб был очень серьезен. - «Ведь именно благодаря ему ты стала тем, чем являешься сейчас».
- Да. Именно из-за него. Именно из-за него я стала таким существом, каким являюсь теперь. Быть Ками – не та участь, которую я бы хотела иметь. И я искренне его ненавижу. До сих пор ненавижу! Но мне моей смерти было достаточно, чтобы осознать, что мне необходим именно он, и никто другой. И мне он очень и очень важен, даже если он продолжает меня люто ненавидеть. Моя любовь к нему – это не страсть и не чувство, это осознание того, что без него я никто. И если его не будет, само мое бытие в этом мире потеряет смысл.
«Но каждый раз ты расшибаешься об него, как об скалу. Зачем? В чем смысл того, что ты делаешь?»
- А в этом и нет смысла, и никогда не было. Любовь, как и само существование, - она бессмысленна!
«Жизнь всегда имеет смысл. Один из которых – функционирование. И продолжение своего функционирования, какая бы ситуация не складывалась».
- Это смысл для тех, кто еще жив, - Ками закрыла глаза и раскинула руки, - мы же не являемся живыми в прямом понимании этого слова. По сути мы метафизическое извращение этого мира, физическое воплощение эгрегоров, инфосферы данного социума. Нас нет. Но мы есть, потому что окружающие думают, что мы есть. И живы мы только их верой. У меня нет иной жизни кроме той, что мне дали другие, веря в меня. Причем, даже не в меня конкретно, а в то, что смерть имеет свое собственное персонифицированное лицо. Им хочется верить, что Ржавая Леди - не просто шорох ржавчины на краю сознания, когда гаснет Искра, им хочется видеть свою смерть воочию. Более того, существа, которых коснулся темный аспект Колодца Всех Искр, так называемая Темная Колыбель, без моего вмешательства умереть не могут. Особенно высшие. Я словно цепной пес должна следить за тем, чтобы мера их не была слишком высокой. Именно для этого мне был оставлен мой разум. По сути я программа, имеющая иногда физическое воплощение. А тот же, за кого я прошу, он овеществленный шанс. Случайность, которая может произойти, и происходит, как бы ничтожно ни была мала ее вероятность. Для всех тех, для кого он является таковым, он демон и бог. Его ненавидят и ему молятся. И посылают к нему же, как и ссылаются на него же. Он та самая возможность поменять то, что изменить они на самом деле не в силах. Его шутки очень жестоки, его юмор крайне циничен, но вся наша жизнь не знает слова «жалость», и именно поэтому его Дети до сих пор живы – потому что он с ними. Во всем Хабитате нет ни одного кайдри, в чьих магистралях не тек бы его энергон. Кому как не тебе знать, как он не хотел умирать. Как он боялся оставить то, что ему действительно было дорого.
«И кому как не мне помнить тот момент, когда впервые появилась ты – такая, какая сейчас есть. И с каким удовольствием ты тогда взяла его жизнь. Я помню твой восторг, когда ты себя осознала той, что может ставить последнюю точку в жизни».
- Я вернула ему лишь то, что он мне задолжал. И только убив его я поняла, насколько я одинока. Я не смогу тебе описать то, что я чувствовала в тот момент, когда вновь услышала его шепот, осознавая, что он стал таким же, как я.
«О, я помню ваше противостояние! Я помню, с каким ожесточением он пытался вырвать у тебя каждую жертву».
- Я уверена, что не делай он тогда этого, история Хабитата сложилась бы по-другому.
«Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь», - искры по его граням как бы в задумчивости замедлили свой бег, - «Но любить тебя он все же не стал, делая очень многие вещи назло тебе, внося смятение среди своих потомков».
- Но все же он был со мной. Его существование придало мне особый смысл. Я привыкла к нему, а он – ко мне.
«И вы убили на это дофига времени», - искры разбежались по граням в невидимом смехе.
- Я испытываю в нем потребность. Не в первый раз я к тебе прихожу простить за него. И, чувствую, далеко не в последний. Он действительно нужен этому миру.
«Я верю, что он этому миру нужен. Ведь именно я соткал энергетические поля ваших тел – твоего и его, дав вам вашу нынешнюю жизнь. Я ведь не спрашиваю, зачем он нужен, я только хочу спросить – почему?»
- Он мне необходим. Создав меня функцией, ты мне оставил разум, дав способность чувствовать и ощущать себя личностью. Ты дал нам помимо жизни еще свободу выбора.
«Ты не ответила на мой вопрос».
- Я люблю его, - ее слова странно и гулко прозвучали в тишине.
По Кубу пробежали искры, и на его грани появился контур большеголового кайдри. Фемка, вздрогнув, подалась вперед, и ее оптика странно блеснула. Контур наполнялся силуэтом, и почти сразу же набрав объем, упал на поверхность плотно сбитым кайдри с большой головой и редковатыми канами. Фемка опасливо заметалась, но все же решилась поднять с земли того, кого просила отпустить. Казавшийся хрупким, ее корпус обладал удивительной для ее габаритов силой. По крайней мере, она очень шустро подобрала освобожденного и свалила в кусты, растворяясь в пространстве тем же образом, коим и появилась. Она бережно уволокла скованный параличом корпус, и уложив его, потерлась лицом о лицо протокайдри. Медленно разгоралась оранжевая оптика. Паралич спадал. Тихое шипение и мгновенный бросок руки, схватившей фемку за горло, был привычен, хотя и неприятен.
- Жраников урод! – она привычно вывернулась. Протокайдри с трудом встал на четвереньки и пополз в сторону, растворяясь в пространстве.
- Вот и спасай тебя, уродец… - фемка с каким-то странным сожалением смотрела вслед существу, у которого благодарность не входила в список достоинств.
«Тебе это все действительно так надо?»
- Если ты знаешь ответ, какой смысл спрашивать? - она развернулась в сторону, противоположную той, куда ушел Хеавер, и шагнула в пространство.
Куб молчал. Его не всегда можно было понять. Да и имело ли смысл?
===============
Эту интерлюдию можно читать отдельно от произведения. Это разговор мужчине и женщине.
@темы: черновик