Она была из тех гитар, что играют на скамейках. Ей было не сравниться со студийными гитарами, но до откровенной фанеры ей тоже было далеко. Её молодость давно прошла, но за нй следили и время от времени меняли струны. Её гриф украшал атласный бант не первой свежести, но это не делало её вульгарной. Тело гитары покрывал старый жёлтый лак и рисунок, к которому никто не приглядывался. А что она пела... Про очи чёрные и коней привередливых, сменяясь на осколок льда и горящую стрелу.
Поколение сменялось поколением, но она оставалась.
И вот, в один день, её взял в руки щуплый парень. Пальцами одной руки он перебрал струны, другой же - прошёлся по грифу. Старушка усмехнулась трещинками лака. И запела. И был Ирусалим. И были хоббиты. А когда парень бросил взгляд на сидевшую на против него девушку, то и про золотоволосую девочку в матроске.
Они долго смеялись и пели. Про какую-то искру, Про зелёный лес. И про, совсем уж не понятную, владычитцу Гладриель.
Был чудный вечер. И гитара поняла, что ей нравится это следующее поколение.
17.10.2009