Пролог
Вещь сырая и в работеКорабельный модуль работал не ахти как. Собственно, это был лишь набор пространственных двигателей дававший ей возможность передвижения в космосе. Фем глухо простонала, когда спазм скрутил её корпус. Тёмное пламя жгло повреждённые магистрали. Пришлось выключить движки и замереть почти трупом в пространстве. А в прочем, она и так была трупом. Почти без памяти, с изуродованным изнутри телом и страстным желанием вернуться домой. Дом. Она не помнила его название, только направление. Как был добыт этот корабельный модуль она уже не помнила и вспоминать не собиралась. Кто-то в неё стрелял. Зря. Даже в таком состоянии, она стреляет лучше. Она помнит, что мало кто ей может быть конкурентом. Но какая же это боль рвёт её сейчас, делая беспомощной. Корпус стал энерготочить. Она почти не мешала этому. Нет, белая фем блокировки своей не хотела, но слишком много какой-то дряни было внесено в её магистрали и от неё надо как-то избавляться. А энергон ? Чтож, кто-то всего лишь умрёт, чтоб она жила и вернулась домой. А дома - Он. Её Золотоокий Бог...
Тонкая, похожая на волос, микромолния скаканула по черному пространству. Нежная теплая улыбка проскользнула по треснутым губам. Зеленая оптика матово блеснула. Она включила движки модуля и резко повернула в сторону.
Покалеченный сикер бултыхался среди обломков. Коричневокрылый разбойник пытался понять, куда он попал. Вот только прямо сейчас был бой. Патрульных было много, а половина их команды уже разбежалась. Где-то позади его спины раздался взрыв, повредивший обшивку и поломавший крылья. А потом он остался вдруг один, а вокруг никого. Ни патрульных, ни тех, с кем он был в команде. Но нет, он не один. Что-то блеснуло не так уж далеко от него. Он развернул корпус в сторону странного отблеска. Опытный взгляд, пробежавшийся по видимому силуэту, опознал транспортный модуль. К таким прибегали наземники, когда им требовалось поиграть в сикеров. Но этот модуль был пуст. Сикер обвел оптикой окружающее пространство, но никого не увидел. Он оттолкнулся от обломка и начал движение к модулю, сжимая свой бластер, а другой рукой активируя вибронож.
"Сииикер"
Коричневокрылый не заметил того росчерка стальной полосы клинка, которая отделила его голову от остальной части корпуса. Транспортный модуль опять повернул в одном, известном только ему, направлении.
Она плакала. Что-то в ней сломалось. А что именно, она была не в состоянии понять. Было больно. А что болело...
- Любимая, - тихий шёпот у аудиодатчика. Невидимое эхо прошлого, генерировало несуществующий звук.
- Я ... люблю ? Или была любима ? - фемка чуть разомкнула разбитые губы. Её снова скрутил спазм. Только на этот раз уже не фантомный, а настоящий. Дрянь в её энергоне рвала магистрали и мешала сосредотачиваться.
- Я убью тебя мой враг. Никто меня ещё так ни ранил. Я знаю, что ты жив, - прорычала фем бессильно зависая в пространстве. - Только одного не пойму, если ты так хотел моей смерти, почему просто не перерезал мне магистрали ? Откуда это робомирское милосердие ? Что я тебе сделала, что ты так поступил со мной ?
Кайдри кричала от боли в темноту. Страха не было. Будущего тоже.
Он тогда вошёл быстро. Свой. Тот, из-за которого она сейчас здесь.
Тьма. Долго. Очень долго. Кто-то польстился на безжизненное, как ему казалось, тело. Видимо с живыми фемками почему-то конектор в порт не попадал. Теперь уже никогда не попадёт. И никуда. Только почему его тело было из такого мягкого металла ?
...Они сидели на скамье в глубине какого-то парка. Он нянчил повреждённый ею в спаринге локоть руки и болтал разную чушь, что бы заглушить боль. На её вопрос, а почему бы не сходить к медику, он заметил, что их сильно не любит.
- Понимаешь, мне при активации досталась очень чуткая сеть тактильных датчиков. И бетёнышем и уже взрослым, я часто получал с этого и плюсы и минусы. Плюс в том, что я чувствую корпусом малейший порыв ветра в атмосфере. Минус - боязнь повредится, поскольку болеть будет сильней и несколько дольше, чем у других. Сама понимаешь, как я обожаю ремблоки, - он широко улыбнулся и его взгляд упал на её колени. Она невольно придвинулась к нему ближе. За ним тянулся шлейф людовных интриг. Но, действительно был ловок и красив. И привлекателен. В тот цикл он стал её мужчиной.
Глухое рычание ушло в пустоту. В космосе нет звуков. Но страх и ненависть можно обозначить не только звуком. Она ненавидела боль и того, кто ей эту боль подарил. Жёлтая оптика и алый внешний интерфейс кан... Он никогда близко не подходил к ней и её Золотоокому. Это была не ненависть. Нет. И не неприязнь. Его оптика говорила о том, что он хорошо их двоих знает и жизни своей им не доверит. Она хорошо знала того, кто её предал.
Голод. Она хищно облизнулась, заметив обломки челнока. Сиротливо плыл чеё-то скафандр. "Белковые. ... Тоже сойдут," - мысли скакали вне сознания, над которым неудержимо властвовал Голод. Модуль качнулся и ускорился. Она была очень голодна. А еда была близко. Спустя некоторое время, фемка посмотрела на свою ладонь. Голубоватые размазанные пятна, липкие шарики. "Орх ?.." Сознание с сухим треском прояснилось. "Колыбель...." Она не закричала. Осознание своего падения причиняло невыносимую боль. Убивать она не стеснялась. Она солдат. Всякое случалось. Но жрать убитых - это быть тварью. Нежитью. Она слизнула кровь с ладони. Слишком вкусно. Несмотря на то, что белковый. "Перестройка систем уже началась. Я не смогу это остановить. Я уже изменёная. И что теперь делать ? Дома меня убьют. Или попытаются убить. А Золотоокий,... сможет ли он меня принять такой, какой я становлюсь ?" Она согнула пальцы. Тонкие серпы когтей материализовались по одному сознательному намёку на них. Она засмеялась. Она плакала и смеялась. Памяти практически не было. Только ощущение пальцев на корпусе и золотистого коннектора в своём порту. ... Голос в аудиодатчике который говорил разные пошлости и алые каны Золотоокого сцеплялись с её канами... Она вдруг поняла, что перестала чувствовать реальность и не совсем понимает, где находится.
...Он часто искал чужой любви. И находил. Ему мало кто отказывал при его-то положении. Это её бесило. На что он смеялся: "Ты моя любимая, но я не говорил, что единственная." Один раз она разозлилась и избила его. А он молча смотрел на неё. Энергон струился по изломанному телу. А он молчал. Его обострённая сенсорика делала травмы более болезненными и долго заживающими. А он даже капли омывателя не уронил. Тогда зарыдала уже она, обнимая разбитое тело сикера. Он молчал. Он её любил. Коннектовал направо и налево. Но любил. Она целовала его разбитое лицо, а он смотрел на неё золотистой оптикой. Больше она его не била. Она предпочла бить, а затем и убивать, тех, о кого он чесал свой коннектор. Она дорожила Золотооким. Остальной мир ей был до бабочек Хеавера.
- Я расплачиваюсь ? - хриплый голос утонул в липкой и холодной тишине. Тьма окружала её. Оптика сбоила.
- Пусть. Заслужила... Сюда не попадают просто так. Я несла смерть. Теперь убьют меня. Если сумеют. Буду ли я сопротивляться, не знаю...
Белая израненная наземница поправила крепежи модуля, обтирая об его поверхность белковую кровь.
- Отпусти меня, Колыбель. Я хочу его увидеть. Пусть в последний раз. Пусть он даже будет среди тех, кто придёт убивать меня... Дай мне взглянуть в его оптику. Дай....
Тварь плакала. Омыватель красными шариками её энергона рассыпался по пространству. Тело завершило свою перестройку. И фем умерла. Породив Тварь. Пространство шелестнуло. Звёзд вдруг стало больше. Белая Смерть вышла из Тёмной Колыбели.