Зона отчуждения, записки "ядерного" туриста.Эту статью о поездке на Чернобыльскую АЭС под авторством Руслана Новорефтова, моего знакомого, напечатали недавно в областной газете. Альфа, бега, гаммаОднодневный тур по стандартному маршруту стоит 100 долларов. Поездки на два-три дня существенно дороже. Я решил, что для первого раза базового маршрута достаточно.
Точка сбора - в Киеве на автобусной остановке за храмом Георгия Победоносца. Нашего «сталкера» зовут Антон. Рядом с ним милиционер, задача которого - на старте отлавливать нетрезвых путешественников, так как проблемы с такими уже бывали. Предстоящая экстремальная прогулка требует адекватной реакции на происходящее и хорошей координации движений, поэтому вся группа на время экскурсии принимает условия «сухого закона».
Есть и другие строгие правила. При себе нужно иметь паспорт. Одежда должна быть с длинными рукавами, брюки - длинные, обувь - «повышенной проходимости» и легко моющаяся на случай попадания в радиоактивное пятно. Можно взять запасную пару обуви для гарантии, что не придётся возвращаться в Киев в одних носках. На открытой местности нельзя есть и пить, в автобусе - пожалуйста. Нельзя удаляться от группы за пределы прямой видимости. Все распоряжения проводника нужно выполнять беспрекословно.
Кроме правил, есть рекомендации. К примеру, надеть многослойные трикотажные перчатки и очки, взять с собой респиратор и индивидуальный дозиметр. Впрочем, обычные дозиметры измеряют только гамма-излучение. Оно проникает через любые преграды, препятствием могут стать лишь свинцовые пластины, танковая броня или толстый слой бетона. От силы излучения и времени воздействия на организм зависит степень наносимого им вреда. Пятна, излучающие гамма-лучи, в зоне ещё остались. Но важно помнить, что при разрушении энергоблока по окрестностям разлетелись альфа- и бета-активные частицы ядерного топлива. От альфа-излучения может защитить даже лист бумаги. Бета-излучение обладает большей проникающей способностью, способно вызвать радиационные ожоги кожи и подкожных тканей человека. Разумеется, внешнее воздействие радиации нельзя сравнивать с внутренним облучением. Отсюда и требование воздержаться от приёма пищи на открытом воздухе, так же как и от курения.
Чужие здесь не ходятчитать дальшеОт Киева до границы зоны отчуждения - два часа езды. Автобус добирается до КПП «Дитятки», густая пелена тумана скрывает всё на расстоянии пяти шагов, создавая особый психологический настрой.
Хмурый милиционер бдительно сверяет со своим списком серии и номера предъявляемых паспортов. В сумки не заглядывает, хотя существует запрет на ввоз любого оружия, в том числе ножей и газовых баллончиков.
И вот мы едем по зоне. Сегодня здесь работают вахтовым методом около 4000 человек. На пути сёла с говорящими названиями: Копачи натурально закопали под землю, Залесье действительно лесом заросло. Заброшенные дома, двери нараспашку, окна без стекол, немногочисленная изуродованная мебель. Когда-то здесь потрудились мародеры, вынесли всё, что представляло хоть какую-то ценность. Кое-где даже разобраны печи и сняты полы. В бывших садах - сети паутины, как символ запустения.
Въезжаем в Чернобыль. В гулком пустынном здании автовокзала разместился магазин, торгующий всем подряд: от продуктов питания до фуражек с эмблемой «ЧАЭС». В соседнем здании расположилась организация «Чернобыльинтеринформ», там под роспись с нами проводят инструктаж. Карты радиационных замеров, что висят на стенах, свидетельствуют, что по радиационному уровню зона неоднородна.
Следуя дальше, останавливаемся у пожарной части около памятника ликвидаторам. С одной стороны стелы - фигуры пожарных, с другой стороны - реакторщик, дозиметрист, медик, оказывающий помощь пострадавшему. На стеле надпись: «Тем, кто спас мир».
Минуя КПП «Лёлив» - въезд в 10-километровую зону - заезжаем на мост через реку Припять. Удивительно, но автотрасса не вымерла. На приличной скорости проносится джип, за ним -микроавтобус. А от фонарей на мосту остались одни столбы.
Издалека видим гигантские решётчатые антенны загоризонтной радиолокационной станции (РЛС) «Чернобыль-2». Когда-то это был совершенно секретный объект - одно из основных звеньев обороны страны. Подобных станций, способных «отловить» ядерные ракеты противника в момент старта в СССР были единицы. После аварии РЛС пытались запустить вновь, но выяснилось, что она не подлежит восстановлению.
Следующая остановка у канала. Отсюда, как на ладони, видна ЧАЭС: четыре энергоблока попарно, две вентиляционные трубы. Чуть ближе в стороне - корпуса почти достроенных новых энергоблоков № 5 и № 6 в окружении навечно замерших башенных кранов. Пруд-охладитель, нам рассказали, что здесь живут огромные сомы, летом экскурсанты кормят их хлебом. Но сейчас холодно, сомы закопались в радиоактивный ил и уснули до весны.
Неподалёку современное здание нового хранилища отработанного ядерного топлива. Строили его французы, но, говорят, ошиблись с размерами ячеек, поэтому сборки с топливом туда просто не помещаются.
Вдаль уходят «коридоры» ЛЭП с решётчатыми опорами. На открытом распредустройстве что-то мельтешит - это запутались разноцветные воздушные шарики. Откуда они сюда прилетели?
Перед нами за невысоким забором аварийный энергоблок. В деталях видны бетонные кубы и рёбра саркофага, знаменитая вентиляционная труба в обрешётке, стальные фермы у торцевой части бывшего машинного зала. Сегодня здесь уникальный научный полигон планетарного масштаба: трудится много учёных из разных стран, и сделано, говорят, уже немало открытий.
Радиационный фон порядка 300-400 микрорентген в час. Это не так уж много, жить при таком уровне нельзя, а пробыть сутки - не страшно, но нам пора двигаться дальше. Впереди – город-спутник ЧАЭС – Припять.
Мертвый город
Он примерно в трех километрах от станции. А рядом тот самый участок «рыжего леса», который водители автомашин в период ликвидации аварии старались проскочить на максимальной скорости.
В 1986 году в Припяти было 45 тысяч жителей. Город считался одним из самых современных и комфортабельных, но судьба отвела ему всего 16 лет жизни. Сегодня он не законсервированный, а именно мёртвый. В зданиях всё что можно разграблено. Похоже, единственное, чем погнушались мародёры, - это книги. Дома без оконных рам, открытые ветрам, дождям и снегам, быстро разрушаются. Ещё несколько лет, и входить в них будет небезопасно.
На стенах культурно-спортивного центра «Энергетик» облупившиеся фрески, изображающие людей труда. На полу обрывок объявления, где уважаемых товарищей приглашают записаться в кружки художественной самодеятельности. В спортзале на стене стенд с истлевшими фотоснимками и грамотами спортивных побед. Из окна виден парк аттракционов, и мы отправляемся туда.
Огромное колесо обозрения, не успевшее толком поработать, готово обрушиться. Перед ним на асфальтовой площадке - скелет карусели «Ветерок». На эту площадку садились военные вертолёты, укрощавшие раскупоренный реактор, и натащили радиацию. Но стоит чуть отодвинуться от грязной точки, уровень излучения падает.
Припять пытались дезактивировать и на опытных работах добивались успеха, но когда посчитали, в какую копеечку это вылетает, то отказались от затеи. Была также мысль разрушить город серией взрывов и захоронить обломки зданий, но и это оказалось не по карману.
А асфальтовые дороги дезактивировали. Их заливали специальным полимером, он густел, это покрытие отделяли от поверхности асфальта, сворачивали в рулоны и увозили на утилизацию.
Опираясь на показания дозиметра и на знание обстановки на маршруте, «сталкер» периодически даёт указания: «Здесь не сходите с асфальта, а этот участок обойдите по траве».
Мы держим путь к стадиону. Его поле заросло деревьями и кустарниками, сиденья на трибунах сгнили, бетонные ступени затянуло изумрудным мхом. Одна из осветительных вышек повалена, это было сделано ещё в 1986-м, чтобы вертолётам было удобно заходить на посадку. А металлические тумбы с изображениями орденов комсомола в целости и сохранности.
Идём в медсанчасть-126. В глаза бросается защитная каска пожарного, что лежит на столе. В МСЧ-126 с первых часов аварии привозили пострадавших атомщиков и пожарных. Экипировка на них жутко «фонила», её снимали и сбрасывали в подвал. Возможно, она лежит там до сих пор, а кто-то залез туда и вытащил радиоактивный «сувенир». Наш проводник надевает перчатку, приближает дозиметр к каске и молниеносно отдёргивает руку. А ведь человек, которого привезли в медсанчасть в этой каске, носил её на голове...
В «красном уголке» больницы висят стенд под названием «Пьянству - бой!» и полинялый транспарант, призывающий медиков повышать культуру лечебной и санитарной работы.
Следующий объект - плавательный бассейн «Лазурный», примечательный тем, что долго работал после того, как весь город эвакуировали. Здесь между сменами ликвидаторы снимали напряжение и усталость. (если кто знает, именно этот участок с бассеином и чертовым колесом изображен в игре Call of Duty 4 – прим.ролд.)
Незримая душа города, ранее молодого, живого, шумного, но в одночасье покинутого жителями, ощущается везде, но более всего в средней школе.
Однако пора возвращаться. На КПП «Лёлив» дозиметрический контроль автобуса. В агентстве «Чернобыльинтеринформ» в урну летят использованные перчатки и респираторы. Мы также проходим дозконтроль, умываемся, ужинаем. Ещё один, более суровый контроль на КПП «Дитятки», здесь же все туристы моют обувь в железной ванне.
И вот автобус везёт нас в Киев.
Ответы любопытствующим
Знакомые, узнав о моей поездке, спрашивают: «Зачем тебе это? Как ты не боишься, ведь там радиация?».
Да, но Чернобыльская зона - не просто место катастрофы. Это уникальное историческое место, где ярче всего виден дуализм советского мировоззрения. Одни допустили невиданную аварию, другие героически ликвидировали последствия, для одних она стала бедой, а для других - источником мародёрской наживы. Чернобыль – законсервированный срез ушедшей эпохи, возможность воскресить в памяти то, что забывается с годами. А в целом – это страшный урок. А насчет опасности скажу так: безотчетный страх способен нанести больший вред, чем реальная радиация.